ამბავი
Угасание: удины в Армении
Вячеслав Бежанов избегает камер и интервью. Он не хочет публичности: удинская община, к которой он принадлежит, неоднократно попадала в центр внимания журналистов, и он чувствует, что ими манипулировали: НПО используют их для привлечения финансирования для проектов, которые сразу же испаряются.
“Если вы пришли послушать наши истории и рассказать об этом миру, вы зря теряете время, никто нас не помнит”, - говорит он.
Но вскоре возникшее было недоверие отходит, и Вячеслав начинает рассказывать свою историю.
“Мои родители были удинами, они жили в Вардашене (ныне Огуз) - северном Азербайджане. После резни в Сумгаите в феврале 1988 года моя семья переехала в Армению, в нашем роду было много христиан и армяноязычных удин. Мы живем здесь уже 29 лет, но мы забыты и никем не признаны”, - сетует он.
Согласно переписи 2001 года, число удин в Армении составляет 200 человек, а на территории бывшего Советского Союза - 11 тыс. Обновленных данных не имеется, и опрос, проведенный самим сообществом, насчитывал лишь 23 человека в Ноемберяне, одного - в Ереване, одного - в соседнем Дебетаване и двоих - в Баграташене. Есть большое желание собрать всех удин под одной крышей. Удины постепенно забывают свое прошлое.
“Удины официально не признаны этническим меньшинством. Этот статус получают группы, которые систематически прилагают усилия, чтобы сохранить свою самобытность”, - объясняет этнограф из Еревана Грануш Харатян, которая проводила исследования в общине. Удины не работали в этом направлении, и отсутствие четкой законодательной базы сыграло не в пользу группы.
“Наш народ вымирает, скоро не останется ни одного удина”, - вздыхает Вячеслав. “Но это - тоже наша вина. У меня четыре дочери и восемь внуков. Я редко говорю о нашем прошлом дома. Я не знаю почему.”
Последняя история тоже ни к чему хорошему не привела. В конце 80-х годов начался конфликт между Арменией и Азербайджаном вокруг Нагорного Карабаха. В азербайджанском городе Сумгаит были убиты десятки армян и удин, которые были частью Армянской Апостольской церкви, имели армянские фамилии или говорили по-армянски, многие убежали. СССР все еще существовал, и вскоре коммунистические власти попытались заставить удин вернуться в Азербайджан. Некоторые вернулись, остальные переехали в Россию, а некоторые остались в Армении.
“Моя семья - это культурный хаос, - говорит Бежанов. - Я удин, родился в Азербайджане, а теперь живу в Армении. Моя жена - армянка, и она тоже родилась в Азербайджане ... что еще сказать? Мы прожили половину нашей жизни в Армении, и мы стали армянами и живем как армяне”.
Вячеслав не помнит или не хочет вспоминать традиции своего народа. Его жена - Севиль, рассказывает историю удин, как они приняли христианство в 4-ом веке и как мирно жили в своем родном Вардашене, участвуя в церковных церемониях.
“Здесь не проблема быть удином, у нас нет проблем, можно сказать, что никто даже не знает, что значит “удин”. Потребуется много времени, чтобы объяснить происхождение нашей семьи, - смеется Севиль, старшая дочь которой решила более основательно заняться своей этнической принадлежностью. - В Армении легче быть армянином.
Джульетта Асатрян переехала в Армению в начале 1960-х годов. В отличие от ее брата, сбежавшего из Азербайджана в 1988 году, для нее причиной переезда была не дискриминация.
“Я приехала сюда учиться, потом встретила своего будущего мужа и осталась здесь. Я сама не видела сумгаитских погромов, но мои родители рассказывали, что в 1988 году все удины, у которых были родственные связи в армянами, были убиты. И сбежали именно удины, у которые были родные-армяне. Моя семья рассказывала, что мой дядя чудом спасся, когда пытался помочь армянке, которую избивали “ - говорит 58-летняя Джульетта.
Сурик Урузов является одним из многих удин, которые из Вардашена в 1988 году переселились в Ноемберян. Ему снится, что в один прекрасный день удины будут признаны как любое другое этническое меньшинство.
“Нас эксплуатируют ради чужой выгоды. Люди смотрят на нас, чтобы собрать проектные предложения, они приходят и убеждают нас говорить, мы соглашаемся, а они потом уходят, и мы их больше не видим”, - жалуется 45-летний мужчина, который, как и многие другие, является безработным. Он до сих пор помнит, как неизвестные приходили в их регион, брали интервью у общины для проведения какого-то опроса, пообещав летний лагерь для детей удин. Затем - тишина. Он все еще надеется, что однажды его дочь сможет отправиться в летний лагерь для удин, и с помощью учителей-удин она сможет глубже познать историю своего народа.
В Ноемберяне большинство удин занято в основном сельским хозяйством, у многих нет постоянной работы.
“Я берусь за любую работу, чтобы прокормить семью, например, пасу скот, работаю на поле, работаю разнорабочим, как получается, - объясняет Сурик. - Мы, удины, можем приспособиться, мы скромны, иначе мы бы не молчали”.
Армянская национальная ассоциация молодых христианок Ноемберяна работала над документальным фильмом об общине в Армении, но, по сути, в Армении не так много исследований об общине или организаций, работающих с удинами. Oсновной проблемой общины остается изолированность и язык - многие из удин потеряли язык и не могут передать его молодому поколению.
Чтобы узнать больше об удинax, проживающих в других странах Южного Кавказа, нажмите на карту ниже.