Это был гигантский скачок. Упаковав свои вещи в Азербайджане, 18-летняя Анна Сергеевна оставила позади себя лабиринтные переулки Ивановки, ее родное село на 2720 жителей, чтобы столкнуться с гигантскими лабиринтами улиц Москвы, мегаполисом, изобилующим более чем 12 миллионов людей.

«Это трудное место, сложно описать. Я бы хотела, чтобы моя семья была рядом со мной, в России. Я приезжаю в Ивановку два раза в год. Я чувствую…», - вздыхает 23-летняя девушка, ее голос прерывается в чате Skype.

Сергеевна - молоканка, религиозное меньшинство.

Может в России по-другому, но в Азербайджан нет возможностей для специалистов по маркетингу и других молодых молокан, подобных ей. Хотя официальных данных нет, постоянно сокращающееся сообщество страдает от медленной и устойчивой миграции своих молодых членов, которые уходят в поисках образования и возможностей трудоустройства. 

Ивановка - последняя деревня с многочисленным молоканским населением, оставшееся в Азербайджане. Сообщество возникло в России. В 19 веке оно вступило в конфликт с Русской православной церковью, поскольку ее члены отказались носить крест и практиковать любой ритуал, прямо не указанный в Библии. Сюда относятся почитаемые иконы или посты - отсюда и название молокан, или «пьющих молоко (молоко)», что относится к их отказу соблюдать постный период без молока. На рубеже 1800-х годов в Российской империи проживало примерно полмиллиона молокан, но, поскольку царь Николай I стремился заселить периферию, ему пригодился этот непокорный народ. Их отказ начать войну в сочетании с сильной позицией против церкви послужил основанием для их переселения на Южный Кавказ с 1830-х годов, ставшим одним из самых заметных миграционных волн в регион.

В последние годы существования Советского Союза Ивановка пыталась сохранить старые традиции - в селе остался последний в мире колхоз, коммунистическая система коллективного хозяйства, производящих зерно, виноград, молочные продукты и мясо. Но дальнейший распад колхоза означал, что аграрное сообщество проигрывает в конкурентноспособности более крупному рынку, так началась новая волна миграции - на этот раз обратно в Россию.

«Жизнь [в деревне] была интересной, но очень сложной. Мне приходилось много работать и помогать родителям по дому и на полях», - объясняет Сергеевна. «Я хотела покинуть Азербайджан, потому что хотела развиваться дальше, - говорит она».

Старые деревянные дома, многие из которых выставлены на продажу, расположены вдоль улиц деревни, где царит тишина - нынешние жители в основном пожилые. Молокане собрались в молельне в бедной обстановке и без икон, известной просто как собрание.

У тридцати семи летнего Анатолия Ветрова - один из немногих моложе 40 лет - семеро братьев и сестер - а он единственный, кто все еще живет в Ивановке. Все кто остались в живых, уехали в Россию.

«Я не хочу уходить, у меня нет ни единого желания», - говорит он. «Они приглашают меня в гости, но чтоб их навестить мне нужен как минимум месяц. А переехать туда у меня нет желания. У Ветрова слабое зрение, поскольку в детстве упал с лошади, и сейчас живет за счет пособия по инвалидности, овощной участок и несколько цыплят обеспечивают его ежедневные потребности.

Возможности трудоустройства в селе практически отсутствуют, и качество образования, или, скорее, его отсутствие, являются главной заботой молодого поколения, особенно среди российских молокан.

Во времена СССР русский язык доминировал в общественной жизни, и был обшим языком во всей советской империи - но это уже не так. В СМИ пишут, что только в 340 государственных средних школах ведется обучение на русском языке, это небольшой процент из 3280 средних школ в стране. Несмотря на то что получить официальные данные от министерства образования не удалось, вопрос о том, сколько таких школ должно существовать, часто обсуждается политиками и в социальных сетях. Ограничение использования русского языка также усиливает психологическое беспокойство среди молокан.

«Отношение к русскому языку не всегда позитивное. Мы все больше чувствуем это», - отмечает Сергеевна, добавляя, что многим неловко говорить по-русски.

Анастасия Минникова, эмигрировавшая молоканка, соглашается. Поступив в высшую школу экономики при национальном исследовательском университете в Москве, 23-летняя студентка получила бесплатную программу высшего образования, которую российское правительство предлагает ежегодно 15 000 иностранных граждан. Число азербайджанских заявителей продолжительно растет - в 2015 году было избрано 145 человек по сравнению с 197 в 2016 году и более 200 в 2017 году.

«Я хотела получить настоящее качественное образование», - отмечает Минникова, чья семья уехала из Ивановки в Москву, когда ей было 17 лет. «Коррупция была основным фактором покинуть страну, [мы] знали, что некоторые люди давали взятки, чтобы сдать экзамены».

Если стремление получить хорошее, основанное на заслугах образование было ключевым, и азербайджанское общество, которое отдает предпочтение мальчикам перед девочками, также сыграло свою роль в решении Минниковой и ее семьи.

«Когда я впервые столкнулась с [этим], я была в начальной школе. У меня был спор с учителем-мужчиной, и он сказал: «Кто ты такая? Ты девушка, и не можешь осуждать соответствующие аргументы», - вспоминает она.

С годами она все больше страдала от патриархальной структуры, которая рассматривает мальчиков как более ценных как в школе, так и на работе.

Образование и работа требуют компромиссов, и те, кто уходят, подвергаются эмоциональному напряжению. Молокане остаются сплоченной группой, и среди них царит идея, что их образ жизни постепенно исчезает. Однако, учитывая все обстоятельства, Сергеевна считает, что традиции выживут.

«Несмотря на то, что переехала жить в Москву, мои корни там… Я все еще ношу их с собой. Некоторое время я посещала молоканскую церковь в Москве, поддерживаю связь с другими молодыми молоканами. Я регулярно общаюсь с нашим сообществом здесь. Эти ценности всегда живут в наших сердцах. Внутренняя вера остается независимо от того, где вы живете. Очень трудно от этого отказаться».

Она жаждет воссоединения со своей семьей, в идеале в Москве, но понимает, почему они не хотят уезжать.

«[Ивановка] это их дом, там они чувствуют себя лучше, они счастливы жить там. У меня такое смешанное чувство: я хочу взять их с собой, но я также понимаю, что они действительно счастливы там. Я вернусь в Азербайджан, если условия труда и перспективы карьерного роста улучшатся», - вздыхает она, добавляя, что скучает по медленным темпам деревни, природе, теплоте ощущения себя частью сообщества. 

Братья и сестры Ветрова часто просят его присоединиться к ним в Москве, но безрезультатно.

«Они задают мне один и тот же старый вопрос: «Что тебя там держит?». Я отвечаю, потому что это моя родина. Я здесь родился, я буду жить здесь до самой смерти».

Чтобы узнать больше об оставшихся в Ивановке, смотрите видео Шахина Халила.