Шесть лет назад 45-летний экономист Нерсес Тер-Петросян со своими братьями и сестрами, уроженцами армянского села Гохт, установили памятник своему деду и 16 другим односельчанам, которые были расстреляны или были отправлены в ссылку при советском диктаторе Иосифе Сталине. 1936-1938 годы называют Большим террором, сотни тысяч людей в Советском Союзе были казнены, арестованы или отправлены в ссылку, часто по ничтожным причинам или вообще без причин.

Этот памятник имел важное значение. Даже в стране с глубоким осознанием истории потомки десятков тысяч армян, репрессированных при Сталине, редко публично рассказывают о том, через что прошли их семьи. Мемориал этим людям был установлен в Ереване лишь в 2008 году.

Отчасти это связано с чувством коллективной вины, отчасти - со страхом, что копание в этом темном прошлом приведет только к обвинениям против тех, чьи собственные прадеды сыграли свою роль во времена Большого террора. Огромное внимание Армении, обращенное к другой массовой резне - масштабные убийства этнических армян в 1915-1923 годах в Османской империи, признанные геноцидом, также отвлекают внимание от сталинских репрессий.

Но Тер-Петросяны решили, что обязаны помнить жертв сталинской эпохи.

В 1938 году был расстрелян Петрос Тер-Петросян, работник одного из издательств Еревана, за предполагаемый антикоммунизм. (Тот факт, что его прадед был священником, предположительно тоже повлиял на его судьбу). Тер-Петросяна арестовали, когда его жена была беременна, он так и не увидел своего сына, отца Нерсеса Тер-Петросяна.

“Мой отец говорит, что ни один из односельчан не навещал их и не общался с ними, - говорит Нерсес Тер-Петросян. - Их родственники приносили им еду ночью, тайно”.

Советское правительство только 20 лет спустя выявило, что не было никаких оснований для расстрела Петроса Тер-Петросяна.

Отцу 82-летнего Сеника Саргсяна, другого уроженца Гохта, “повезло” больше. Сам Сеник помнит последствия ареста отца. В 1937 году его отец, агроном Симон, был сослан на Урал (в поселок Сухобезводное), предположительно из-за того, что являлся членом Армянской революционной федерации Дашнакцутюн, партии, которая выступала против установления большевистской власти в Армении в 1920 году.

“Жители деревни смеялись над нами. Они называли нас “сыновьями дашнаков”. К нам плохо относились в школе, - говорит Саргсян. - Очень редко мы получали письма от отца. Он писал очень коротко, например, “Я жив””.

В 1943 году  Симон Саргсян вернулся. Он был одним из трех выживших из 17 арестованных сельчан Гохта во время Большого террора. ”Большинство из них было убито в течение первого или второго месяца ссылки “, - говорит он.

Нерсес Тер-Петросян считает, что памятник в Гохте, расположенном примерно в 35 километрах к юго-востоку от столицы Еревана, способ показать, что такие страдания не забыты. Он говорит, что решил установить памятник на дороге, ведущей в деревенскую школу специально, чтобы напомнить молодым об этом болезненном этапе истории.

В учебниках Армении довольно мало информации о репрессиях Сталина, утверждает Лусинэ Харатян, директор армянского отделения DVV International, международной образовательной организации для взрослых, которая вместе с армянским Центром этнологических исследований Хазарашена создала базу данных армян-жертв Большого террора.

“[Институты и средства массовой информации] не очень хотят освещать эту тему или обсуждать ее в различных кругах”, - говорит она.

В сентябре прошлого года правительство закрыло выставку о жертвах сталинских репрессий в государственном доме-музее Ованеса Туманяна, ссылаясь на якобы “политизированность” (позже выставка открылась в частной галерее и в Интернет-пространстве).

Выступая перед журналистами, министр культуры Армен Амирян утверждал, что ни один общественный музей не имеет права проводить свою собственную политику. Только оппозиционная парламентская фракция “Елк” (арм. “Выход”), раскритиковала этот шаг министерства.

Решение правительства стало неожиданностью для Меружана и Андраника Товмасянов. Двое братьев родились во время двух отдельных волн Сталинских репрессий.

Старший, 72-летний Меружан, родился после того, как их отец, бывший епископ или начальник колхоза  в районе Котайк Егише Товмасян, вернулся в Армению в 1946 году после 10-летней каторжных работ в лагере Воркуты, недалеко от Полярного круга.

Младший, 62-летний Андраник и его брат Гарник родились в Сибири после того, как их отец снова был осужден за “антикоммунизм” и отправлен в ссылку вместе с тысячами других армян 28 июня 1949 года. В Красноярском поселке Енисейск, Товмасян, семья которого оставалась в Армении, как и многие другие ссыльные, снова женился.

В 1961 году после массовой так называемой “реабилитации” осужденных в сталинские годы Товмасян, наконец, вернулся с новой семьей в Армению, чтобы жить здесь навсегда.

В ереванском железнодорожном вокзале тогда еще подросток Меружан Товмасян ждал своего отца. “Когда мне было 14 лет, мне показали некоего человека и сказали, что он мой отец”, - рассказывает Товмасян, который не видел отца с двух лет.

Рассказы, которые он поведал своему сыну, рожденному в Армении, произвели неизгладимое впечатление.

В Воркуте “перед ними бросали хлебные крошки как перед собакам, - рассказывает Меружан Товмасян. - Вероятно, первые гитлеровские концлагеря были в Советском Союзе”.

“Теперь Россия оправдывает [правление] этого изверга, - продолжает Товмасян, выражая свое отношение к Сталину. - Какой в этом смысл?".

Во время 12-летнего изгнания отца Товмасяну было запрещено становиться пионером, членом всеохватывающего молодежного объединения Коммунистической партии. Он также помнит, что его называли “сыном Троцкого”, имея в виду Льва Троцкого, главного политического оппонента Сталина, который был убит в 1940 году как враг советского государства.

По иронии судьбы Товмасян продолжал возглавлять совхоз или государственный колхоз в двух из тех сел (Вохчаберд и Гехадир), где его отец был главой колхоза до своего ареста в 1936 году.

Правозащитник Артур Сакунц, непримиримый критик правительства, считает, что если государственные структуры и школы не будут затрагивать эти темы, сама Армения не сможет прогрессировать. 

“Эта [сдержанность по отношению к сталинской эпохе] отрицательно влияет на изучение истории и на образование. Это неправильное толкование показывает, что история как наука все еще находится в когтях советского наследия Армении”.

Кинорежиссер Ованес Ишханян, чей документальный фильм 2015 года “Семейный альбом” посвящен сталинским репрессиям времен его прадедов, соглашается с тем, что эти жестокие репрессии остаются закрытой темой в Армении. “Во время съемок многих не интересовала эта история”, - говорит Ишханян.

Лусинэ Харатян (DVV International) считает, что армянское гражданское общество сейчас более заинтересовано в обсуждении этой темы, чем в прошлом, но выражает сожаление по поводу отсутствия более решительных мер. Она отмечает, что в 2010 году соседняя Грузия приняла закон, направленный на отказ от советской символики и предотвращение того, чтобы члены бывших государственных органов безопасности и коммунистической партии занимали государственные должности. Там даже есть музей, в котором детально представлены многие злоупотребления, от которых Грузия пострадала при советской власти. Этот период, назван эпохой “советской оккупации”.

“В нашем случае у нас нет политики, которая бы пропагандировала эту эпоху ровно как и не проводится политика, утверждающая обратное, - с сожалением говорит Харатян. - Очень сложно сказать, существует ли у государства какой-либо подход против [упоминания о репрессиях в сталинскую эпоху]”.

По мнению режиссера Ишханяна, есть лишь одно решение: “Нужно открыто говорить о человеческой трагедии этого исторического периода. Если она будет обсуждаться более активно, люди начнут говорить в своих семьях обо всех этих скрытых историях “.