Этнические армяне, которые мигрировали из одной союзной республики в другую до распада СССР, возвращаясь в Армению, часто задаются вопросом - являются они представителями диаспоры или же можно считать себя местным?

Для многих армян истина где-то рядом. Несмотря на то, что новоприбывшие, на первый взгляд, не прошли через  карабахскую войну и хаос, постигший первые постсоветские годы Армении, годы, проведенные в русскоязычных бывших советских республиках, означают, что у них не те же позиции, что у представителей армянской диаспоры из США, Европы или Ближнего Востока.

«Никто же не назовет человека, вернувшегося из Ростова, например, диаспорой, но почему - непонятно», - говорит модельер Фаина Арутюнян, родившаяся в Казахстане.

Потомки этих армян, даже когда они возвращаются в Армению навсегда, все равно воспринимаются как «другие».

Представленные ниже герои, которые сами являются мигрантами, либо детьми эмигрировавших из Армении в 1980-ые или 1990-ые годы армян, столкнулись с таким восприятием. Чайхана побеседовала с ними, чтобы узнать, как они добились ощущения идентичности в Армении.

Артём Галустян

Впервые Артем Галустян побывал в Ереване во время акций протеста «Электрик Ереван» в 2015 году, он тогда освещал эти события для российской газеты «Коммерсант». После этого он еще несколько раз приезжал в Армению.

«Дом там, где тебя любят, а любят больше - здесь. Здесь тебя любят без причины, тут ты часть какой-то большой космической армянской любви, - говорит он. - В России, кем бы ты ни был, ты чей-то враг, «ватник или либерал», «хач или ксенофоб», и со временем ты сам вступаешь в игру ненависти». «Возможно причина в ксенофобской среде, она заставляет ассимилироваться», - уточняет он.

Однако, внутри семьи живущие в России «армяне остаются армянами», подчеркивает Артем. Он не идентифицирует себя с Россией: «Я не российский армянин, я просто армянин. Я прожил в России 20 лет, и не ощутил ее родным местом, я там чужой. Россия стала вторым домом, но не стала родиной».

Ануш Зейналян

«Твоя биография состоит из множества событий и эти события зачастую гораздо больше определяют тебя, чем место, к которому ты принадлежишь», - уверена Ануш Зейналян.

Ануш родилась в Москве, и считает, что у нее две родины – Армения и Россия. Ее отец переехал в Россию 80-ые годы, чтобы учиться, а позже - после женитьбы в Армении.

Но Зейналян отмечает, что «что всегда чувствовала себя лучше» в Ереване, нежели в российской столице.

Это не означает, что Россия для нее отодвинулась на задний план. Переехав жить в столицу Армении, «я поняла, насколько я в плюсе от того, что я носитель двух культур сразу, от того, что я не завишу от вещей, от которых зависят люди, прикованные к одному месту, - говорит Ануш, - я более свободна, более мобильна».

Это чувство свободы и ассимиляция в Армении означает, что Ануш даже не обидно, когда ее “называют московской армянкой, когда ставят в позицию чужого, если для других людей это повод примерить на тебя какой-то стереотип, это их проблемы».

Фаина Арутюнян

Фаина говорит, что сейчас ощущает себя местной, но достичь этого было нелегко.

«Несколько лет назад я бы сказала вам что нас, приезжих, тут не принимают, мы все равно чужие. Сейчас, если кто-то такое скажет, я скажу "о чём речь, вы тут все свои", хотя, конечно, я понимаю, о чем речь, - говорит она. - Мне понадобилось лет 5, чтобы ощутить себя полностью местной. Видимо это произошло, когда меня уже стали узнавать как Фаину, дизайнера, мне это помогло почувствовать себя уверенной в себе».

Она говорит, что сейчас может даже «осуждать» приезжих девушек, таких, какой была она сама за какие-то «смешные мелочи» так, как когда-то «осуждали» ее.

Многие армяне диаспоры, отмечает Фаина, не могут использовать свое русскоязычное советское прошлое, чтобы наладить контакты с местными, как сделала она, уроженка Казахстана, либо армяне из остальных постсоветских стран. «Они смотрели другие мультики, другие фильмы, у нас с ними другие шутки», - отмечает она.

Мы просто хотим, чтобы «они» были такими же, как «мы» здесь, но это невозможно», - добавляет она.

Айк Залибекян

В течение многих лет Айк чувствовал себя «раздвоенным». «Первые 2 года в Москве я ходил в армянскую школу, общался с армянами. Картина изменилась в институте. Я раздвоился, превратился в двух разных людей. Один чувствовал себя вполне нормально в русском окружении, с русскими друзьями, а второй общался с армянами», - говорит Айк.

Постепенно, после волны эмиграции из Армении в Россию в 90-ые годы, поток миграции уменьшился, и «люди стали ассимилироваться», отмечает он. «Постепенно я стал превращаться в русского. Тогда я больше чувствовал себя русским чем армянином», - вспоминает Айк.

По мере ужесточения ограничений гражданских прав в России Залибекян с женой, русской из Украины, решил переехать в Армению. Хотя пара обдумывает свое решение ежегодно, Залибекян говорит, что смена власти в Армении в 2018 году означает, что они почти наверняка останутся.

«Российские армяне ментально гораздо ближе к местным армянам, чем представители «старой» диаспоры, - говорит Айк. - Единственные, кто напоминает мне о том, что я приезжий - это продавцы фруктов на дорогах, которые замечают русские номера машины и пытаются обмануть».

Хотя Айк считает, что он «ментально в какой-то мере русский», все же он в Армении чувствует себя местным.

Он хочет, чтобы его воспринимали именно так: «Такие вещи, как принадлежность к какой-то определенной категории, меня не интересуют, я Айк, я человек я архитектор, я армянин».

Акук Егиазарян

Акук Егиазарян прожила в Москве почти 27 лет. Сейчас она говорит, что в Ереване чувствует себя дома, и «домее» некуда.

«Это понимание пришло со временем, как только я поняла, что Ереван нужно любить безусловно, не то можно сойти с ума в поисках условий и не находя их», - говорит она. 

Но эта ее любовь к Еревану иногда безответна. Друзья не считают ее москвичкой, но стоит ей «что-то попробовать критиковать тут вне своего круга, мне сразу напомнят что я из Москвы, и попросят не вмешиваться».

«Но для меня вопрос в моем восприятии, а я все равно буду утверждать, что я ереванская, даже если я говорю по-русски, и раз в месяц летаю в Москву», - отмечает Акук.

Сейчас ее 11-летний сын Тигран размышляет над своей идентичностью: кто он - москвич или ошаканский.

«Вот уже три года как мы строим дом для нашего сына в Ошакане, на земле, которая десятилетиями принадлежала предкам его отца. Мы не настаиваем ни на чем, мы не ставили никаких акцентов, и он просто как-то самоопределился, решил сам, что он просто армянин», - рассказывает Акук.

Эдгар Элэз

Осознание, что он армянин не было простым для 22-летнего Эдгара: «Всякий раз когда я говорил что я армянин, мама говорила: «Ну какой же ты армянин, ты серб, твой отец серб». «В начале 2000-ых, когда в Москве было очень опасно, было много скинхедов, я был маленьким, и каждый день перед выходом мне говорили: «Запомни, ты серб, ты не армянин, не говори на армянском», - вспоминает Эдгар. - Но куда бы я ни пошел, я заявлял сразу, что я армянин. Не знаю, откуда этот патриотизм. Мне же нужно было кем-то быть». 

Пять лет назад он переехал в Ереван, чтобы поступить в университет. Но первый год выдался «очень сложным».

«Я познакомился со здешним менталитетом, и совсем не ощутил себя его частью, - говорит он, но это постепенно изменилось, он считает Ереван своим домом и не хочет уезжать. - Даже если когда-нибудь мне придется уехать, я однажды вернусь». 

Карен Манукян

Спустя 7 лет после переезда из Узбекистана в Ереван, Карен Манукян установил процентное соотношение того, насколько он местный: «Я на 80 процентов местный, на 20 - нет».

Родившемуся в Ташкенте Карену нужно было время, чтобы полностью осознать свою армянскую идентичность. Его семья эмигрировала до распада Советского Союза, отец Карена был командирован в центральноазиатскую советскую республику в 1970-ые годы, он поступил на работу в автомобильную компанию «АвтоВАЗ».

«Когда я был в первом классе, я думал, что я русский. В колледже я познакомился с моими первыми друзьями армянами и попал, можно сказать, в диаспору. Мне было лет 16-17, когда я начал этим всем интересоваться…», - вспоминает Карен.

Когда Манукян с женой приехал в Армению в 2009 году, решил, что его дети должны расти здесь. «Я родился там [в Узбекистане] можно сказать случайно, и не хотел, чтобы мои дети тоже родились там», - говорит он.

«Мы продали квартиру, чтобы знать, что возвращаться будет некуда, купили билеты никому не сказав, и приехали в Ереван, - вспоминает Карен, - к тому времени моей дочке было 4 месяца». Карену понадобилось 3 года, чтобы он «успокоился и понял, что все нормально, расслабился», что он считается армянином в Армении. «Когда мы только переехали, я все еще вешал армянский флажок в машине, думал, что я еще в Ташкенте», - рассказывает он.

Сейчас для флажка Карен предусматривает другое место: он планирует построить дом на собственной земле недалеко от Еревана, где посадил 2000 плодовых деревьев (осуществление мечты, которая у него зародилась еще в Ташкенте).