Азербайджан: Спасительница

Автор: Гулар Мехдизаде, , Аноним

09.10.18
выпуск: "Миротворцы"

Холодной зимней ночью 28 февраля 1988 года в квартиру Гюлер в Сумгаите, крупном промышленном городе к северу от столицы Азербайджана Баку, кто-то постучал. 40-летняя женщина была дома одна с детьми. Открыв дверь, она увидела своих армянских соседей; их лица были бледны, а руки тряслись. 

"Это были Аня, Света и Аида со своими детьми. Они спросили меня: «Мы можем остаться у тебя на ночь? Только на одну ночь, уедем рано утром». Мне тоже было очень страшно. Я спросила, что происходит, но они сами толком ничего не знали. Знали только, что разыскиваются армянские семьи.

28-29 февраля 1988 года волна насилия в Сумгаите унесла жизни 26 армян и 6 азербайджанцев, сообщают международные СМИ. Кровопролитие произошло на фоне растущей напряженности между Арменией и Азербайджаном, бывшими советскими республиками, из-за конфликта в Нагорном-Карабахе – регионе, принадлежавшем  Азербайджану, где армянское население призывало к присоединению к соседней Армянской ССР.

Столкновения в Сумгаите привели к бегству  почти всего 14 000 армянского населения города, а также к вынужденному переселению тысяч других жителей Азербайджана. Об этом в своей книге «Черный сад: Армения и Азербайджан между миром и войной» написал Томас де Ваал, эксперт по Кавказу Аналитического центра Carnegie Europe в Лондоне. Хотя мнения о том, что на самом деле вызвало волну насилия, разнятся, очевидно, что мирному сосуществованию этих двух народов в Азербайджане пришел конец.

Однако еще в начале 1988 года нечто подобное было трудно даже вообразить.  В Сумгаите нашлось немало тех, кто помогал защитить своих соседей, друзей и знакомых от насилия. Семидесятилетняя Гюлер - одна из них.

“Они были нашими соседями", - говорит она о трех армянских женщинах и их детях, которых она приютила той ночью в 1988 году. "Мы вместе растили наших детей, вместе смеялись и плакали, но, самое главное, эти люди не сделали нам ничего дурного.”

В ту ночь никто так и не смог заснуть, продолжает Гюлер. (фамилия не разглашается в целях безопасности)

"Аня рассказывала о толпе на улице и переживала за своих детей. Света пыталась выяснить у мужа, куда они пойдут. Я испытала такой стресс!” 

“Вот так мы и провели ночь. Тихо в этой маленькой комнате. Сидели до самого утра, обхватив колени руками.. Я сказал им, что они могут оставаться столько, сколько угодно, но они ответили:" Рано или поздно нам придется уйти.”

Гюлер вспоминает, как около 5 часов утра  "мы обнялись, заплакали, и они ушли.”

И просто исчезли. С тех пор Гюлер не слышала ничего о своих армянских соседях. Ее сын искал их в интернете, через Facebook, но безуспешно.

Среди ее личных вещей остались воспоминания об исчезнувших соседях. Она хранит хрустальную вазу, которую Аида однажды подарила ей. И одежду, которую Аида, будучи портнихой, шила бесплатно для Гюлер, ее сына, да и для всех школьников по соседству.

“Она никогда не хотела брать с нас деньги. И мы привозили ей подарки из нашего региона [Нагорного-Карабаха]. Я не выкинула ни одной юбки или платья, которые мне сшила Аида. Они такие же новые, как если бы были сшиты вчера . . .”

В те дни, добавляет она, “мы не могли и предположить, что такой конфликт когда-либо возможен.”

Камо, сын Аиды, любил фотографировать, и у Гюлер до сих пор хранятся фотографии, сделанные им до войны. 

"Он увековечил наши лучшие дни, праздники и дни рождения. В то время фотоаппараты были не у всех. Как можно забыть это [время]? Мы прожили его вместе.” 

Она с любовью вспоминает те отношения, которые сложились между семьей Гюлер и ее армянскими соседями, когда до конца 1980-х годов они проживали в одном районе - настоящем «плавильном котле». Тогда этнические различия между русскими, евреями, украинцами, азербайджанцами и армянами не имели значения, говорит она.

"Редко можно было услышать вопрос:" Откуда ты?" Я помню, что в одном квартале с нами жили трое армян и несколько русских семей. Мы не знали разницы. Мы все были соседями.”

По ее словам, ее дети всегда ходили в гости к Аиде и ее мужу Артушу, чтобы посмотреть единственный  в корпусе цветной телевизор. "Никто ни разу не сказал им : ‘Не садись туда, не садись сюда!' В наше время такое терпение по отношению к чужим детям, когда они заходят в гости, редкость." 

На азербайджанский праздник весны, Новруз, ее дети и дети их армянских друзей "вместе раскрашивали и разбивали вареные яйца пока мы беседовали".

"Сладости у Светы всегда получались удивительными; ей они особенно удавались. Они приходили к нам на свадьбы. Мы навещали их на каждый праздник. Если случались похороны, мы стояли рядом и поддерживали друг друга. Самая вкусная в мире еда не будет достаточно хороша, если ее не разделить с друзьями”.

Гюлер все еще пытается разобраться в том, что случилось. Она считает, что конфликт имеет политические корни и не является виной ни простых азербайджанцев, ни армян.

"Я всегда говорю: "Проклятие Божье на зачинщиков этой войны! Ушли наши соседи и наша молодежь.  Мы потеряли главное - общину и дружбу”, - сетует она.

Сама Гюлер позже переехала в другой район Сумгаита. Иногда, правда, она возвращается в тот старый двор, где когда-то жила вместе со своими армянскими друзьями.

“Я иду туда и смотрю на наши балконы и окна. Другие люди смотрят из окон, которые когда-то были моими, Аиды, Светы и Ани. Там осталось лишь несколько прежних соседей.”

"Все произошло так быстро, что мы даже не узнали, кому достались их квартиры. Обменяли их или продали? Или другие люди просто пришли и поселились в них? Я не знаю…”

Поговорив некоторое время, Гюлер вдруг замолкает.

“Мы живем в такое время, что мне страшно даже произнести, что у меня были хорошие соседи. Ситуация настолько странная, что с ней трудно смириться”, - добавляет она. 

Война положила конец беспрепятственному взаимодействию между людьми и перемещению на другие территории, что когда-то воспринималось как должное.

Гюлер, брат которой погиб на войне, больше не может посетить родной регион Джабраил в Карабахе, ныне находящийся под контролем армянской армии.

Несмотря на ужасы конфликта, она по-прежнему считает, что поступила правильно в ту ночь в феврале 1988 года. На войне, подчеркивает она, большинство обычных людей невиновны.

"Иногда мне говорят: "Армяне оккупировали Вашу территорию, почему же Вы скучаете по своим соседям-армянам?”

Она качает головой;  у нее есть простой, но единственно правильный ответ “ "Это не их вина.”

Гюлер демонстрирует старую фотографию, на которой запечатлены она и ее сын Натиг у себя дома.
Гюлер делится фотографиями из семейного архива, на которых сын ее соседки-армянки, Камо, запечатлел их счастливые дни.
Единственное фото, оставшееся от Камо (в центре). Справа - Натиг, сын Гюлер.
На Гюлер блуз, которую много лет назад сшила для нее соседка-армянка Аида.
Эта хрустальная ваза, подарок Аиды, до сих пор хранится как сокровище.
Хотя ваза со временем потрескалась, воспоминания, связанные с ней, нетленны. “Я не могу расстаться с ней.” – говорит Гюлер.
Такие сувениры, как эта хрустальная ваза, когда-то подаренная Аидой, хранят личные воспоминания о давней дружбе Гюлер и ее соседей.
Юбку, которую сшила для нее Аида, Гюлер надевает нечасто; боится, что она ей больше не по размеру.
Двор и жилой дом в одном из районов Сумгаита, где находится квартира, в которой Гюлер и ее семья укрыли своих соседей-армян во время погрома 1988 году, возникшего на межэтнической почве.
До Нагорно-Карабахского конфликта, разразившегося в конце 1980 годов, дворы Сумгаита были «плавильным котлом» различных национальностей.
Квартира в Сумгаите, в которой сейчас проживает Гюлер.

Октябрь 2018, выпуск "Миротворцы"

ПОДДЕРЖИТЕ ПЛАТФОРМУ CHAI KHANA!
Мы являемся некоммерческой медиаорганизацией, создающей контент на темы, а также о группах населения, которые часто игнорируются основными СМИ. Our work would not be possible without support from our community and readers like you. Your donations enable us to support journalists who cover underrepresented stories across the region.
Сделать взнос